Архангельск в деле ассенизации отстал от очень и очень многих городов. Даже о более сносном устройстве выгребов и вывозе нечистот мы можем только мечтать.
Обязательные постановления об устройстве и об очистке помойных ям и отхожих мест, пересмотренные в 1907 г., предъявляют самые примитивные требования. Они требуют только плотно сколоченный сруб и дно у выгребных клозетных ям да еще крышу у помойных ям. Это требование в сущности и не задевает гигиены. «Плотно сколоченный сруб», конечно деревянный, нужен разве только для того, чтобы яма не проваливалась и не грозила бы ежеминутно поглотить проходящего возле нее обывателя, так как не может быть такого сруба, как плотно ни был бы он сколочен, чтобы он не пропускал жидких нечистот в почву, если устройство выгребной ямы, более ничем не обусловлено, например трамбовкой глиной и т. п.
О непроницаемости срубов, очевидно, еще не подумали и, в конце концов, обыватели устраивают их вполне по своему усмотрению: рубят их из брусьев, сколачивают из досок и каждый сруб, конечно, считают плотным. Над помойными ямами делают крышу, а над клозетами и этого часто нет, -Обязательное Постановление такого требования не предусматривает, поэтому не редкость найти под сенями и у приличного дома зияющую клозетную яму.
Не требует Обязательное Постановление и более или менее частого очищения выгребных ям, предупреждая лишь «разливание нечистот по поверхности почвы из переполненной ямы». Но при отсутствии непроницаемых срубов, при грунте, могущем воспринять массу жидкости, этого момента может и совсем не наступить, а яма будет стоять полная и жидкость будет разливаться не по поверхности, а уходить в почву и по почвенным ручейкам прокладывать себе путь к трубам, к канавам, к подпольям и т. д., и все это на законном основании. На деле оно так и есть.
Нечистоты, далее, дозволяется вывозит «в хорошо сколоченных ящиках или бочках». Но, ведь, и от хорошо сколоченного ящика может нести страшное зловоние, а о бочках даже не говорится, чтобы они не текли, не говоря уже о такой роскоши, как хорошая затычка.
Вот и все заботы Общественного Управления об устройстве и содержании выгребов. Очевидно, ценность их ничтожна.
Это отчасти чувствует и Городская Управа: в проекте мер к оздоровлению города, который она представила в 1910 году Городской Думе, издание Обязательного Постановления по очистке нечистот и по устройству выгребов поставлено ею на первую очередь. Следует надеяться, что в 1914 году эта «первая очередь», наконец, наступит и будут изданы Обязательные Постановления в современном духе.
Недостаточная продуктивность городского обоза для вывоза нечистот и отсутствие частных предпринимателей, для которых дело ассенизации служило бы постоянным промыслом и которые владели бы необходимым специальным для этого оборудованием, является причиной того, что ассенизация города по прежнему почти целиком находится в руках пригородных крестьян. Работу свою они производят в обстановке, не имеющей ничего общего даже с минимальными условиями, предписываемыми Обязательным Постановлением. Нечистоты вывозятся большей частью в ящиках, кое-как сложенных на санях и перевязанных веревками. Жидкие вывозятся то в громадных чанах, то маленьких кадушках, то в бочках, причем все это сверху совершенно открыто, а иногда в таких же ящиках, как описано выше. Понятно, что нечистоты льются, сыплются, расплескиваются и только половина из них добирается до свалок, остальное же остается на улицах. Запрещение чистить выгребы днем совершенно не соблюдается.
Но все равно, если бы их работа и соответствовала требованиям, предъявляемым обязательным постановлением, как бы ни были крепки и плотны бочки и ящики, и ночное время не спасет от распространяемого ими смрада и отравления воздуха и в обязательное употребление как можно скорее нужно ввести общепринятую ассенизационную бочку одного или двух типов, причем тогда можно "будет разрешить вывозить нечистоты и днем в бочках известного типа (герметически закрывающихся). В этом отношении жизнь уже ушла вперед: тюрьма вывозит нечистоты в хорошо сколоченных бочках, как требуется Обязательными Постановлениями, но страшно грязных, с деревянными затычками и страшно вонючих. Вывозит и днем, т. е. с нарушением существующего Обязательного Постановления. Впрочем, город и сам нарушает свое Обязательное Постановление, днем же работает и городской ассенизационный обоз, но он имеет приличные бочки, хотя тоже не без дефектов.
Привилегия для содержимого помойных ям, которое можно вывозить и днем, только «под прикрытием снега», не имеет достаточных оснований для Архангельска, где помойная яма имеет еще свой патриархальный, первобытный вид, в которую попадают и твердые и жидкие отбросы и экскременты. Содержимое их также зловонно, как и содержимое выгребных ям, и также опасно в смысле разноса заразы и загрязнения почвы, поэтому отмечать особыми привилегиями содержимое помойных ям не следует, оно должно вывозиться в таких же экипажах и в то же время. В других городах такие ямы предназначаются для сухих отбросов и мусора, но и в этом случае правила для удаления его не менее строги, чем и для вывоза нечистот, и для мусора требуются специальные экипажи, закрывающиеся плотными крышками, а не снегом.
При отсутствии канализации, при вывозной системе, удаления нечистот, самая рациональная форма вывоза -это городской обоз, но не частные предприниматели. К сожалению, существующий городской обоз слишком мал — имеет только 13 бочек. По отчету за 1913 год городским обозом вывезено от обывателей всего 1918 бочек нечистот и др. отбросов. Таким образом, из города вывезено им всего около 52 тыс. ведер, тогда как из одного водопровода жители получают 3 миллиона ведер и не менее этого количества из реки. Так, по исследованиям 1910 года, из 1264 домов 746 берут воду для домашнего употребления из рек, пользуются водой и из колодцев и прудов. Куда же девается вся эта вода, прошедшая через употребление и превратившаяся по меньшей мере в помои? Ничтожная часть ее вывозится еще частными лицами, а остальное уходит, в почву. Сухого мусора из помойных ям городским обозом вывезено 394 ящика около 5-6 тысяч пудов, между тем, как продукция сухого мусора г. Архангельска должна достигать до 1 миллиона пудов. Конечно, обыватели своими средствами вывозят сухие отбросы со своих владений и в большей мере, чем вывозят нечистоты, но все-таки громадное количество сухих отбросов и навоза остается в городе, превращая городскую почву в компост.
В этом и несчастье Архангельска: почва незаметно для жителей превращается в рассадник всяких эпидемий и болезней.
В других городах, где почва, например, камениста и не так благосклонна к жителям, последние всеми силами стараются избежать устройство выгребов и ям. Устроить яму, значит там неизбежно обречь себя на неизбежные и очень значительные расходы на вывоз. Напр., в Севастополе на нескольких дворах по окраинам и даже в центре города нет выгребов и ям. Напротив, архангельцы не боятся устраивать ям, так как из таких ям, какие их обязывает делать Обязательное Постановление, нечистоты сами уйдут в почву и беспокоиться придется немного, зимой разве, когда почва промерзнет. Отсюда понятна такая благоприятная картина: на 1567 дворах у нас нет клозетов только в 6 и помойных ям в 105 дворах (исслед. 1910 г.).
Эта картина наводит на очень грустные мысли. Если во всех дворах есть и выгребная и помойная яма, но вывозят из них очень мало, то все почти нечистоты, значит, тут же на усадьбе у жилья и остаются навсегда, подготовляя такое состояние почвы, что скоро придется думать уже не только об ограждении ее от загрязнения, но и об очищении, об обезвреживании.
А за последнее время к этому, так сказать, «нелегальному» загрязнению почвы, присоединилось, ещё и законное. Мы говорим о результатах работы устроенных на некоторых владениях «фильтров».
Пока не было водопровода и водяных клозетов, потребление воды было ничтожно и забот с вывозом нечистот было немного, т. к. почва исправно поглощала все грязные воды и отбросы. С устройством водопровода и более быстром насыщении почвы, пришлось подумать о более значительном вывозе. Это оказалось дороже, стали искать способ отделаться от грязных вод иным путем. И стали прибегать к способам, к которым прибегают обыкновенно все города, в которых устраивается водопровод, но не устраивается одновременно и канализация. На выбор предлагались фильтры - поглощатели или буровые скважины. Скважины еще не пришли в голову (и слава Богу). Для поглощателей слишком высоко стоит почвенная вода. остались фильтры со спуском воды, из канавы, деревянные городские трубы и реку, на них и остановились.
Санитарный Совет это зло узаконил, а Городская Дума, хотя и не признала возможным издать на этот предмет Обязательное Постановление, однако, согласилась на правила, предложенные Санитарным Советом. Таким образом, все фильтры существуют с разрешения Городского Управления и против них санитарии трудно спорить: они имеют, как требуется, не менее двух фильтрующих отделений, имеют отстойники и жидкость из них идет в закрытые канавы; правда, не везде в фильтрах песок, гравий и кокс, как этого также требуют правила, но если бы это и было везде, делу все равно не помогло бы, так как фильтры годились бы все-таки только для задержки крупных частиц и не очищали бы жидкость до той степени, «чтобы жидкость была прозрачна и без запаха». И получилось, что хотя из фильтров, указанных в правилах, вообще не может выходить вода предписанного свойства, их нельзя браковать, ибо они соответствуют букве правил! Быть может невозможность удовлетворить этим двум требованиям и была причиной, что ни разу еще фильтры не критиковались, и не было попыток заставить домовладельцев делать фильтры не по букве первой части правил, а чтобы они соответствовали второй части правил. Впрочем, пока существующие правила не отменены или не изменены, такие попытки ни к чему не приведут.
По данным технического отделения Городской Управы в городе имеются фильтры для клоачных жидкостей в домах: Люис, Мейер, Кыркалова, Пец, Общины Красного Креста (все по Троицкому пр.), Северного Пароходного общества, Гор. Училища (по Набережной), пивоваренного завода Суркова (Почтамтская ул.), пивоваренный завод "Двина" (Соломбала, Набережная) и банях Макарова (в городе на рынке, по Успенской ул. и в Соломбале)
Все указанные сооружения ни в коем случае не могут быть названы фильтрами. Фильтрующий слой тонок или состоит из таких крупных камней и кусков кокса, что жидкость свободно проходит в щели между ними, почти ничего не отдавая из своего содержимого и что хуже еще за немногим исключением, стенки фильтров деревянные, со щелями, плохо пригнанными, так что главная масса жидкости уходит в почву даже не касаясь фильтрующего слоя.
В конечном итоге, благодаря действию всех этих причин, происходит такое огромное загрязнение почвы, о котором страшно подумать.
Положение ухудшает еще более существующая в городе система осушных (водоприемных) канав. Более 40 лет тому назад составлено Обязательное Постановление, с указаниями до мельчайших подробностей, как следует устраивать такие канавы по улицам города. Эти правила действуют и до сих пор, между тем, как жизнь ушла далеко вперед и понятия о вредности и безвредности тех или иных сооружений в деле ассенизации городов совершенно изменились.
В других городах способы удаления атмосферных и почвенных вод изменялись неоднократно, совершенствуясь постепенно. Простые канавы по бокам улиц облицовывались камнем и цементом; канавы превращались в лотки на мостовой или в закрытые дренажные трубы, сначала из дерева, потом гончарные, в последние годы бетонные и т. д. Наконец, вводилась канализация. Так было в Твери, в Туле, в Симферополе, в Саратове и в других городах. У нас же все обстоит «по древнему».
Есть ли где еще такие канавы, как у нас, - то мелкие, то более сажени глубиной, то с хорошими, но все-таки деревянными стенками, то с участками стенок, кое-как забранных хламом и гнильем; канавы, то и дело нарушается непрерывность уровня подошвы: дно то делает уступ вниз, то через одно или несколько владений, опять поднимается, так что получается участок с застоем воды, канава наполняется страшно вонючим илом, вода застаивается и гниет. Канавы местами вовсе прерываются, выше и ниже канава, а перед каким-нибудь владением она засыпана. Сверху доски, в которых часто нарочно оставляются щели, через которые в канавы сыплется с мостков всякая грязь, грязь сыплется с боков, а с усадебных мест просачиваются ручейки подозрительных жидкостей... Обыватели хорошо знакомы со зловонием, выходящим из под тротуаров по самой главной улице в центре города. Этот запах ясно говорит: что было может быть хорошо 40 лет тому назад, теперь требует больших поправок.
Канавы довершают зло. Благодаря им клозетные и помойные жидкости разносятся и застаиваются по всему городу не только с дворовых участков, но и с расположенных за городом свалок и город оказывается стоящим на колоссальной выгребной яме, открытой и отравляющей воздух не только у самых помоек, но и на всем протяжении городских улиц, по которым эти канавы проходят... Какую клоаку представляет наша почва, читатель увидит из анализов наших почвенных вод, помещенных в сведениях о деятельности санитарной станции за январь с. г.
Город думает о дренаже почвы и теперь как раз время остановиться на гигиенической стороне этого начинания.
Если он остановился только на дренаже почвы и, Боже упаси, на деревянных дренажных канавах и трубах и узаконит примыкание к дренажу труб, отводящих грязные воды частных владений, хотя бы и проходящие через фильтры, то теперешнее положение изменится мало и городу будут в перспективе одни только беды. Если трубы и будут из непроницаемого материала (гончарные, бетонные), но будет разрешено домовладельцам пускать в дренаж грязные воды. Тогда беда будет грозить прибрежным жителям и находящимся на судах, а через них всему населению города,- положение будет не лучше. Если же дренаж будет из непроницаемых труб, и если домовладельцам не будет разрешено пускать в него грязных вод, то будет много злоупотреблений, трудно уловимых, так как дренаж с частных владений придется соединять с городскими трубами, а вопрос об удалении загрязненных вод по-прежнему останется открытым.
Остается выход,—устроить дренаж и ввести непроницаемые приемники для отбросов и вод и организовать их вывоз, но тогда масса грязных вод с развитием водопровода будет, подавлять жителей непомерными расходами и очень скоро придется подумать о канализации.
Очевидно, что именно канализация и должна быть положена в основу как осушения города, так и ассенизации его.
Зачем Архангельску проделывать весь цикл постепенного перехода от классических помойных ям до канализации? Сколько угодно поучительных примеров, как мучаются города, которые пришли к убеждению, что следует отказаться от спускания нечистот в почву под городом, но не решились сразу понести необходимые затраты, устроить канализацию и раз навсегда отвязаться от назойливого вопроса об ассенизации города. Архангельск должен перешагнуть через период исканий и напрасных материальных жертв капиталами и жизнями людей, который должны были переживать города, идущие раньше Архангельска по пути оздоровления почвы, воздуха и воды.
По материалам Архангельских городских известий №3-4 (март-апрель) 1914 год
